Гадесу на заметку
Игры окончены. Темнеет. Матери уже зовут детей по домам, ужинать.
Фредди тоже зовет мама. Тот не обращает внимания, и тогда мама издает дикий вопль и брыкает ногой, как каратист.
Двадцать пять лет спустя я стою на торговой площадке СВОТ. Как обычно, здесь царит безумие. Глядя на концентрические круги питов - отсеков для заключения сделок по разным товарам, - я невольно вспоминаю о кругах Дантова ада:
Там вздохи, плач и исступленный крик
Во тьме беззвездной были так велики,
Что поначалу я в слезах поник.
Обрывки всех наречий, ропот дикий,
Слова, в которых боль, и гнев, и страх,
Плесканье рук, и жалобы, и всклики
Сливались в гул, без времени, в веках,
Кружащийся во мгле неозаренной,
Как бурным вихрем возмущенный прах...
Ад, Песнь 3
Чтобы среди всего этого шума, возгласов и причитаний можно было услышать друг друга, клерки бурно жестикулируют. Они выработали свой язык жестов. В данный момент все клерки, как по команде, чешут в затылках - карикатура на сборище потрясенных душ, неожиданно очутившихся на берегу Ахерона. Джим Бальдуччи (который на самом деле еще совсем не лыс [От англ. bald - «лысый». - Прим. пер. ]) только что продал две тысячи.
А теперь клерки хлопают себя по затылкам. Я вспоминаю о душах насильников, отряхивающих с себя капли огненного дождя. Брокер по прозвищу «Боль в затылке» продал по-крупному.
А вот поступил заказ от крупного хеджера - моего главного соперника. Клерк скрещивает руки. Этот фонд всегда отдает «безгрешные» заказы - без единой неточности.
Мое внимание приковывает толпа брокеров, так и брызжущих воодушевлением. Все они машут руками какому-то человеку. Это, должно быть, демон, стоящий над озером с кипящей кровью. Они сгрудились вокруг него, и вот он уже похож на нового грешника, а брокеры - на чертей, к которым он угодил в лапы. Все клерки согнули в локте правые руки и медленно, ритмично покачивают ими над вытянутыми левыми руками. Я в ужасе придвигаюсь ближе к своему проводнику. «О чем это они?» - спрашиваю я. Оказывается, этот несчастный, угодивший в лапы к чертям, - мой собственный брокер по прозвищу Мясник. Вот так-то. Он только что подал лимитированный заказ от моей фирмы, а другие брокеры осаждают его, уговаривая поделиться. Другого моего брокера зовут Карманом, а жест, которым его обозначают, похож на тот, которым из кармана достают бумажник.
«Входящие, оставьте упованья!»
Когда меня звала мама, она нередко делала жесты, какими на пианино играют сонату. «Викки! Пора заниматься!» Тридцать лет спустя тем же жестом обозначали виртуозного брокера Тома Болдуина. В 1995 году моим клиентом стала одна из пяти фирм Болдуина, однако она отказалась от моих услуг, когда я сделал ошибку при сдвиге иены.
